6.2. предприятия во взаимодействии с другими объектами

6.2. предприятия во взаимодействии с другими объектами

Предприятие как самостоятельный субъект экономики может успешно функционировать лишь во взаимодействии с многочисленным рядом других социально-экономических и природных объектов. Это в первую очередь обусловлено главным предназначением предприятия как производителя продукции для удовлетворения общественных потребностей, а также тем, что предприятие использует в качестве ресурсов средства труда, предметы труда и сам труд, привлекая их извне.

Часть из взаимодействующих с предприятием объектов находится полностью за пределами предприятия, часть — пересекается с данным предприятием, а часть может рассматриваться как находящаяся внутри предприятия. Это не должно удивлять или вносить путаницу в представления о предприятии. Дело в том, что одни и те же объекты могут порой рассматриваться в различных пространствах. Так, гражданин, для которого данное предприятие выступает основным местом работы и который тем самым должен, с одной стороны, рассматриваться как часть предприятия, подчиняться его внутреннему распорядку и традициям, является, с другой стороны, самостоятельным субъектом общества, имеет в этом качестве свои права и обязанности, поддерживаемые общегражданскими институтами.

Каковы типы взаимосвязей предприятия с другими объектами, состав этих объектов и их роль в деятельности предприятия? От ответа на этот вопрос зависит политика предприятия, направления реформы предприятий и, в конечном счете, выбор желаемой институциональной структуры экономики в целом.

Разнообразные взаимодействия предприятия с другими объектами можно разделить на три группы:

■ сетевые взаимодействия, реализуемые в виде относительно устойчивых потоков в товарно-финансовых сетях между конкретными экономическими субъектами или их группами;

средовые— взаимодействия с социально-экономической средой, т.е. неопределенным и/или не постоянным множеством адресатов;

социальные — взаимоотношения между предприятием и отдельными гражданами или ограниченными социальными группами.

Суть излагаемой в данной главе концепции предприятия состоит в предположении о достаточно жесткой и специфической «включенности» практически каждого предприятия в структуру сетевых и социальных связей на фоне средовых влияний. Эти связи формируют институциональные ограничения для краткосрочного поведения каждого конкретного предприятия и, в свою очередь, в долгосрочном аспекте становятся объектом совокупного влияния деятельности всех предприятий.

Перед тем, как перейти к основному предмету данной главы — анализу сетевых взаимодействий предприятия, остановимся кратко на средовых и социальных его взаимодействиях.

Начнем с взаимодействия предприятия с окружающей социально-экономической средой. С одной стороны, на деятельность предприятий влияет нормативно-правовая и, более широко, вся институциональная среда данного государства. Кроме того, существенны такие факторы макроэкономической среды, как сложившиеся тенденции общеэкономического роста (спада), размах безработицы, динамика покупательной способности рубля, состояние природной среды, предпринимательский и инвестиционный климат, склонности населения к сбережениям и вложению в корпоративные ценные бумаги, отношение общества к труду, степень конфликтности или доброжелательности в обществе, приверженность моральным ценностям, дисциплинированность, уровень и степень самостоятельности и зрелости мышления индивидуумов, их политическая вовлеченность и ангажированность, другие характеристики общественного сознания и т.п. Это влияние осуществляется как через людей, являющихся работниками, покупателями или инвесторами предприятия, так и через другие факторы производства (качество, доставка, соблюдение контрактной дисциплины и т.д.).

С другой стороны, существует и обратное влияние предприятия (как института) на макроэкономические характеристики среды. Эти характеристики складываются из показателей макроэкономического состояния, институциональной структуры и экономической политики. Ясно, с одной стороны, что многие характеристики макроэкономических процессов, такие, как объем ВВП, промышленного производства, цены, степень занятости и др., представляют собой непосредственные функции (агрегаты) от показателей состояния микрообъектов — предприятий. С другой стороны, макроэкономическая политика любого более или менее демократического государства определяется общественным сознанием граждан (в зависимости от степени демократизации общества — руководителей государства или более широких слоев). В свою очередь, это сознание зависит от уровня интеллектуального развития населения, его социальной ответственности, способности к устойчивому выбору целей деятельности и целенаправленным действиям по их реализации, самостоятельности при формировании политических взглядов наряду с готовностью к конструктивному сотрудничеству при различии политических взглядов и других психологических факторов.

Переходя к социальным функциям предприятия (заметим, что функции и взаимодействия — понятия одного порядка, поскольку каждая функция представляет собой устойчивый поток взаимосвязей между данным объектом и другими), отчасти уже затронутых при рассмотрении средового влияния предприятия, отметим, что в условиях крутых общественных поворотов, социальной нестабильности предприятие как институт служит своеобразным «островком стабильности» в изменяющемся мире (не случайно один из английских терминов для обозначения предприятия «firm» имеет также значение «твердый», «устойчивый»). В условиях серьезных социальных пертурбаций именно предприятие для большинства людей с нормальным (не маргинальным) социальным статусом играет роль своеобразного «убежища». Дело даже не столько в оплате труда, с которой связана работа на предприятии, сколько в чувстве причастности к трудовому коллективу. Лишившись вместе с работой коллектива, окружения, человек (особенно воспитанный в условиях доперестроечного периода) остро ощущает отчуждение и одиночество. По сути возможность самореализации в труде, так же, как и самоуважение через уважение со стороны коллектива, выражают фундаментальные потребности и права человека. Традиции же и идеалы индивидуализма, которые помогают выжить безработным в западном мире, не имеют достаточной силы в России. (Отметим в этой связи, что на данной стадии развития российского общества безработице должно противопоставляться не просто предоставление какой-либо работы или пособия по безработице, а включение потерявшего работу и трудоспособного индивидуума в коллектив реально действующего предприятия с учетом того, что не каждое предприятие подходит для любого работника.)

В дореформенный период значительные усилия общества направлялись на воспитание уважения к «людям труда», в частности, к работникам сферы материального производства. Обратим внимание на то, что речь шла о труде как о процессе. В последнее время эта оценка уступила место иному комплексу отношений: смешанному с завистью преклонению перед «людьми результата», т.е. к людям, обладающим деньгами. В итоге истинное уважение как первичное признание объективной общественной значимости человека практически исчезло, что затрудняет принятие и реализацию общественно согласованных решений, приводит к необоснованной конфронтации «всех против всех». Сейчас необходимы экстренные меры по повышению престижа работника промышленности, воспитания в обществе уважения к производству как деятельности и к людям, его осуществляющим. Это должно делаться не за счет уменьшения уважения к другим профессиям, а за счет восстановления баланса.

Важную роль в этом процессе должны сыграть взаимодействия между нанимателями и работниками предприятия, представляющие собой своеобразную модель взаимоотношений в обществе. В западной литературе по менеджменту различаются два альтернативных подхода к взаимоотношению работника и предприятия. Первый из них получил название «философия контракта», второй — «философия судьбы». Согласно первому подходу единственное, что связывает работника и фирму, — это контракт. То, что находится за его (и, разумеется, общего законодательства) пределами, несущественно и не подлежит выполнению. Согласно второму подходу работника и фирму связывает не столько контракт, сколько общая судьба. Будущее фирмы зависит от действий сотрудника, а будущее сотрудника — от процветания фирмы. Сам контракт играет подчиненную роль, устанавливая лишь факт приема на работу. Примерами первого подхода обычно считаются американские предприятия с их четкими инструкциями для персонала и ограниченными взаимоотношениями с коллективом и руководством. Пример второго подхода доставляют японские предприятия, где неопределенность инструкций персоналу с лихвой компенсируется горизонтальным взаимопониманием (порой бессловесным), моральной ответственностью, чувством коллектива.

По нашему мнению, ни одна из этих форм социальных отношений на предприятии не свойственна типовому отечественному предприятию. Принадлежность к коллективу не рассматривается как «судьба», т.е. долговременное и непреоборимое обстоятельство, а контракт (причем обеими его сторонами — как работодателем, так и работником) не рассматривается как обязательное руководство к действию. Для взаимоотношений между работником и предприятием в российских условиях наиболее характерной является своеобразная «философия гостя». Суть ее состоит в следующих особенностях взаимоотношений в треугольнике «работник — коллектив — директор»:

принадлежность к данному коллективу является (в отличие от первой модели) важным для данного периода, но временным (в отличие от второй модели) фактором;

обязательства работника по отношению как к коллективу, так и к руководству аналогичны отношениям участника застолья к собравшимся и к хозяину квартиры: членство в коллективе не накладывает безусловных обязательств на работника, но со стороны коллектива должно быть проявлено уважительное отношение; руководитель поначалу пользуется уважением со стороны работника ввиду статусного распределения ролей, однако очень быстро это распределение стирается, и статус перестает действовать;

в свою очередь, руководитель не считает работников незаменимыми и допускает поступки, противоречащие трудовому договору (контракту). Однако по отношению к коллективу в целом директор считает неудобным без крайней нужды предпринимать действия, явно направленные против коллектива.

Сказанное не означает, что поведение работника, коллектива и руководства полностью отвечает одному их трех перечисленных вариантов. На поведение накладываются разнообразные ситуационные особенности, влияют черты характера работника и руководителя, традиции коллектива. Однако в основе исходного осознания ситуации лежит именно «философия», т.е. способ восприятия себя в окружающем мире.

Однако ни «философия гостя», ни (в значительной степени противоположная ей) «философия хозяина», о которой в восторженных тонах много говорилось в начале перестройки, не отвечают требованиям современного производства. Кроме того, они не отвечают нормам восприятия себя в окружающем мире, присущим демократическому и социально ориентированному обществу, а их воспроизводство через внутрифирменные отношения затрудняет переход к обществу такого типа. Поиск концепции взаимоотношений работника и предприятия, в наибольшей степени отвечающей особенностям отечественного менталитета, национальным традициям и стоящим перед российским обществом актуальным задачам должен быть, по нашему мнению, продолжен в направлении, приближающемся к «философии судьбы». Представляется, что такой подход не противоречит демократическим основам общества (речь не может идти об административном «прикреплении» работника к предприятию), но усиливает взаимную ответственность физических и юридических лиц, способствует консолидации общества.

Перейдем теперь к анализу сетевых взаимоотношений предприятия с внешними объектами. Сетевые взаимодействия предприятия могут быть классифицированы в зависимости от характера сетевого потока (материальный, финансовый, информационный), положения объекта в сети (смежный, связанный через посредство других объектов) и «направления тяги» (функции спроса и предложения). Среди сетевых адресатов предприятия — поставщики, покупатели, предприятия — технологические доноры, предприятия—технологические реципиенты, научно-исследовательские и опытно-конструкторские организации, авторы организационно-технологических инноваций, инвесторы, финансово-кредитные учреждения, налоговые органы и др. Все эти объекты можно объединить словосочетанием «лица, заинтересованные в деятельности предприятия». В западной литературе это соответствует расширенному пониманию термина «stakeholders».

В сетевом ракурсе предприятие можно представлять как один из узлов многомерной паутины, связывающей различных институциональных агентов. Нитями, связующими этих агентов, служат разнообразные ожидания, в том числе ожидания по отношению к данному предприятию. Эти ожидания иногда принимают форму предложений или требований; соответственно, предприятие также ожидает от других субъектов проявления спроса на продукцию или ценные бумаги, предложения факторов и т.д. Существенно, что все отношения предприятия с заинтересованными лицами носят взаимный характер. Почти любое предприятие, едва появившись, оказывается в фокусе многочисленных ожиданий со стороны самых различных экономических субъектов (по отношению к предприятию «Рога и копыта» это явление ярко описано в «Золотом теленке» И. Ильфа и Е. Петрова). Для структур взаимных ожиданий не являются преградой стены предприятия: отдельные подсистемы и работники предприятия также связывают с внешними объектами свои ожидания и выступают адресатами их ожиданий. Иногда эти ожидания формулируются в явном виде (скажем, со стороны работника при найме на работу), иногда носят скрытый характер (снова вспомним истинную, но тайную от внешнего глаза причину создания «Рогов и копыт»).

В стратегическом плане возникают две конфигурации ожиданий: одна отражает ожидания агентов, направленные на предприятие и внутрь него, другая отражает ожидания предприятия от соответствующих субъектов. При этом степень близости внешних и внутренних ожиданий в значительной степени определяет судьбу и успех предприятия.

Есть основания полагать, что сами ожидания в отношениях между субъектами играют в российской экономике более значимую роль, чем в экономике многих других стран. Преувеличенные ожидания свойственны психологическим особенностям российского человека вообще и предпринимателя в частности (вспомним понятие «авось» — по существу завышенные ожидания от природы, удачного стечения обстоятельств: желательного поведения людей; традиционный «идеализм» русской классической литературы и ее положительных героев; знаменитое «сначала надо ввязаться в драку....», надежды на «царя-батюшку» и т.п.). Если в западной теоретической литературе понятие «рациональные ожидания» рассматривается как естественная экстраполяция предсказуемых тенден-циальных изменений, то для российского менталитета скорее свойственны неоправданно завышенные «иррациональные ожидания», адресуемые как самому себе, так и внешним обстоятельствам. Наличие неоправданных ожиданий поддержки предприятия государством, администрацией города и т.п. неоднократно отмечалось при опросах директоров предприятий; в некоторых случаях понятие ожиданий используют для объяснения сохранения директорами избыточного коллектива предприятий.

Каков же состав множества социально-экономических агентов, наиболее тесно связанных с данным предприятием?

Среди внешних сетевых объектов ожиданий предприятия — поставщики, покупатели, предприятия — технологические реципиенты и доноры, научно-исследовательские и опытно-конструкторские организации, авторы организационно-технологических инноваций, инвесторы, финансово-кредитные учреждения, налоговые органы и др. (нелишне будет упомянуть в этом перечне и «крыши» — криминальные образования, обеспечивающие криминальную же, а порой и экономическую, безопасность предприятий). Предметами ожиданий являются спрос на продукцию предприятия, предложения факторов производства и услуг, новых технологий, инвестиций и т.д. В табл. 2 перечислены экономические агенты, наиболее тесно связанные с предприятием, а также ожидания, связывающие предприятие с этими агентами или их группами. В список агентов-stakeholders условно включено и само данное предприятие, которое также предъявляет определенные целевые требования (выраженные в виде ожиданий) к ходу и результатам своей деятельности. Обобщенно их можно охарактеризовать как наличие в каждый момент времени потенциала, обеспечивающего будущее функционирование предприятия. При этом в понятие потенциала включаются (с теми или иными приоритетами) как активы предприятия, так и позитивные характеристики его рыночного положения, накопленный опыт и т.д.

Мы видим, что предприятие находится в фокусе ожиданий многочисленных агентов (перечень которых далеко выходит за пределы поставщиков ресурсов и потребителей продукции предприятия) и само возлагает существенные ожидания на этих агентов. При этом сетевые функции предприятий порождают потоки не только материальных и финансовых ресурсов, ,но и потоки взаимных обязательств и ответственности, которые предприятия генерируют и поддерживают, обеспечивая тем самым целостность страны как народнохозяйственного и социального комплекса. Эти потоки обязательств и ответственности, транслируемые через руководство предприятий на их трудовые коллективы, активно участвуют и в формировании гражданского общества.

В качестве примера такого влияния можно привести недавний «кризис неплатежей». Это явление и экономический спад не случайно соседствуют во времени. При этом неплатежи не следует трактовать как результат рецессии. Наоборот, неплатежи являются одним из мощных факторов экономического спада. Сам же платежный кризис — это проявление снижения социальной ответственности и деконсолидации общества. «Регрессивная цепочка» причин и следствий выглядит следующим образом:

государство снимает с себя ответственность за экономическое состояние страны («уходит изэкономики»);

предприятия снимают с себя ответственность за исполнение обязательств перед потребителями и поставщиками;

развивается платежный кризис; возникает цепная реакция распространения бартера и других неплатежных средств проведения трансакций;

утрачивается возможность инвестиций в воспроизводственные процессы; происходит «проедание» производственного аппарата;

создаются долговременные предпосылки экономической рецессии.

В свете данной концепции становится ясно, что в сложившееся к настоящему времени кризисное состояние экономики основной вклад внес не столько пресловутый «разрыв хозяйственных связей» и последовавший за ним «кризис неплатежей» (что соответствует сетевой дисфункции предприятий), сколько значительно более влиятельный, имеющий более долгосрочные последствия, хотя и значительно менее видимый «разрыв социальных связей», социальная деструктуризация общества, вызванная средовой и социальной дисфункцией предприятий.

В табл. 2 были представлены взаимоотношения предприятия с рядом наиболее тесно связанных с ним объектов. Однако следует учесть, что сами эти объекты находятся в определенных взаимоотношениях между собой. Для отражения этой картины более адекватной, чем табл. 2, выглядит предлагаемая ниже схема «перекрестных ожиданий». Данная модель может быть представлена с использованием так называемого межобъектного «баланса ожиданий» — квадратной таблицы «шахматного» типа, множество строк и столбцов которой одно и то же и соответствует множеству наименований контрагентов предприятия, включая само предприятие (под номером 1), его менеджмент и коллектив (в принципе имеет смысл включение в такую схему даже каждого работника, однако это требовало бы существенно большего места). В недиагональные клетки таблицы помещаются ожидания агента соответствующей данной клетке строки, предъявляемые к агенту соответствующего данной клетке столбца. В частности, в клетках первого столбца, начиная со второй, помещаются ожидания каждого из субъектов, предъявляемые к предприятию. В клетках первой строки, также начиная со второй клетки, помещаются ожидания предприятия, предъявляемые к соответствующему субъекту. Поскольку взаимоотношения между социально-экономическими субъектами обычно асимметричны, ожидания субъектов, адресуемые друг к другу, обычно не совпадают, хотя и могут быть сформулированы с помощью близких терминов, матрица также не является симметричной. Содержание диагональных клеток — «ожидания, предъявляемые субъектом к самому себе», т.е. по существу — цели или установки, к реализации которых стремится субъект. Ниже приводится фрагмент таблицы, в которой отражены не столько сами ожидания экономических субъектов друг относительно друга, сколько основные проблемы, связанные с нарушением взаимных ожиданий предприятия и его контрагентов. По нашему мнению, именно эти проблемы служат первоосновой неблагоприятного состояния межсубъектных обменов, а по существу и экономики в целом.

Если зафиксировать состав экономических объектов различного уровня, то множество реальных экономических проблем, стоящих перед различными субъектами экономики, можно (в некоторой степени условно) разделить на следующие группы: внутренние проблемы функционирования (создания, ликвидации) данного субъекта, т.е. проблемы, возникновение которых связано главным образом с взаимодействием внутренних частей и элементов субъекта и рассмотрение которых требует приоритетного учета целостности данного объекта; пример внутренней проблемы предприятия — эффективное управление с учетом особенностей современных условий; внешние проблемы бинарного типа, т.е. проблемы, суть которых связана главным образом с взаимоотношениями между двумя экономическими или социальными субъектами; пример такой проблемы — нарушение ожиданий, связанных с выполнением взятых на себя покупателем или продавцом обязательств; внешние проблемы я-арного (многостороннего) типа (л > 2), т.е. проблемы взаимоотношений между тремя и более субъектами; например, проблемы образования, управления и устойчивости финансово-промышленных групп.

В табл. 3 представлен фрагмент попытки такой структуризации применительно к проблемам предприятия. В заголовке и боковой части таблицы представлено (одно и то же!) множество социальных и экономических объектов, наиболее важных в контексте анализа ожиданий предприятия, а на пересечении столбца и строки записаны проблемы, возникающие в ходе реализации этих ожиданий. В список заинтересованных лиц и их групп не включен целый ряд значимых для предприятия агентов, как внутри (руководитель предприятия, члены совета директоров и др.), так и вне предприятия (банки, региональная администрация, федеральные органы и т.д. Нет в таблице и важных для анализа институциональной роли предприятия разного рода посреднических элементов, чья роль в экономике становится все более значительной.

Таблица З

Взаимные ожидания предприятия и других экономических объектов

Использование такой двумерной «шахматной» модели (табл. 3) в отличие от одномерной модели (табл. 2) позволяет ввести и исследовать понятия «прямых», «косвенных» и «полных» связей, аналогичных соответствующим понятиям, применяющимся при анализе межотраслевого баланса или, в более общей форме, в открытой модели «затраты — выпуск» Леонтьева. В проекции на «стратегическую» плоскость элементы табл. 3 образуют основу так называемой стратегической конфигурации, компоненты которой должны быть учтены при анализе стратегического потенциала и стратегии предприятия. Использование табл. 3 позволяет также строить стратегию предприятия исходя из комплексного охвата возможных реакций на стратегические решения и по существу составлять «стратегические маршруты», определяющие последовательность управления основными стратегическими факторами.

Как видно из табл. 2 и 3, система взаимных ожиданий (СВО) в принципе предъявляет практически к каждому предприятию требования учета интересов и потребностей весьма значительного количества субъектов, что делает поиск и принятие эффективных стратегических решений по внутренним и внешним вопросам управления достаточно сложными. Существующая на российских предприятиях в виде акционерных обществ структура распределения власти и управления между советом директоров, правлением и собранием акционеров не отвечает задачам создания баланса интересов и фактически поддерживает, как это не раз отмечалось, власть весьма ограниченного круга исполнительной дирекции. Если это так, то соответствующий отпечаток имеют и управленческие решения. Эмпирический анализ подтверждает этот вывод.

Итак, как мы видели, практически каждый действующий субъект экономики находится в фокусе ожиданий со стороны других субъектов и их групп и сам испытывает ожидания в отношении их поведения, возможной реакции на те или иные факторы, в том числе на свои собственные действия. Именно система взаимных ожиданий в совокупности с системой интересов, а не сам по себе институт «общественных институтов», служат базой для формирования (и, соответственно, объяснения) поведения экономических субъектов.

Рассматривая СВО более детально, можно убедиться, что каждый элемент этой системы характеризуется:

субъектом ожидания, т.е. лицом (фиксированной группой или неопределенным множеством лиц), испытывающим данный вид ожиданий;

объектом ожидания, т.е. лицом (группой, неопределенным множеством лиц или состоянием среды), от которых субъект ожидает тех или иных действий или другого изменения состояния;

предметом ожиданий, т.е. ожидаемым состоянием или действиями объекта ожидания;

степенью уверенности субъекта ожидания в реализации предмета надежд;

вероятным временем исполнения ожиданий (лагом ожидания);

чувствительностью целевого (т.е. являющегося предметом интереса) поведения или состояния объекта ожиданий по отношению к тем или иным факторам, в том числе действиям субъекта ожиданий (эластичностью ожидания по факторам).

В целом, зафиксировав субъект или объект ожидания, можно говорить о конфигурации ожиданий как системе отношений на множестве других объектов, рассматривая каждое из них с точки зрения предмета, степени уверенности, лага и эластичности ожиданий.

В зависимости от типа объекта различаются сетевые и средо-вые ожидания. Если объект ожиданий — конкретное лицо или группа лиц (они могут быть идентифицированы пространственно или функционально), то следует говорить о сетевых ожиданиях. Если объект ожиданий — природные, непредсказуемые или неизвестные явления, касающиеся изменения среды функционирования субъекта, то такие ожидания относятся к средовым.

Весьма важной является еще одна из характеристик предмета ожиданий между экономическими агентами, на которой необходимо остановиться более детально. Речь идет о степени рациональности ожиданий.

В экономической теории наиболее известны два вида ожиданий в зависимости от их формирования: адаптивные и рациональные (см., например, (17]). Под адаптивными понимают ожидания, сформированные субъектом на основе предшествующих ожиданий с учетом их коррекции на уже известную величину ошибки предшествующего прогноза. Рациональные ожидания, напротив, основываются на всестороннем учете как прошлой, так и будущей информации, в частности, политики регулирования того фрагмента экономики, состояние которого является или влияет на предмет ожиданий. «Рациональность» ожиданий выражается здесь в том, что субъект не отказывается априори ни от какого источника информации и учитывает ее в соответствии с достоверностью и значимостью.

Позднее было предложено рассматривать и иррациональные ожидания, т.е. ожидания, формируемые на базе принципиально неполной информации, точнее, информации, из которой лицом, принимающим решение, сознательно исключена существенная часть. Например, если вам известно множество случаев, когда данное предприятие или банк не выполняли своих обязательств перед покупателями, то надежды на то, что в случае, когда клиентом планируете стать вы, обмана не произойдет, следует отнести к иррациональным. «Закрывать глаза» на возможные и неблагоприятные для данного субъекта исходы — значит находиться в плену иррациональных ожиданий.

Для формирования более операциональных определений было бы желательно дополнительно уточнить понятия рациональных и иррациональных ожиданий, связав их с понятиями рационального и иррационального поведения экономических субъектов.

Напомним, что рациональным считается такое поведение субъекта, при котором он в каждой ситуации принятия решений осуществляет наилучший с точки зрения достижения определенной цели выбор из имеющихся у него возможностей. Насколько соответствует реальности предположение о рациональности поведения экономических агентов? Можно ли считать рациональным ожидание, что тот или иной субъект будет действовать рационально? По нашему мнению, ожидания такого сорта нельзя отнести к рациональным.

Дело в том, что в экономической реальности рациональность поведения реальных субъектов часто нарушается (по некоторым мнениям, она вообще редко встречается в реальности и должна рассматриваться исключительно как научная абстракция, см., например, [18]). Причины прежде всего коренятся в особенностях поведенческой психологии экономических субъектов. При этом дело здесь не только в неполноте имеющейся у субъекта информации и ограниченности возможностей ее переработки, как считает Г. Саймон. Даже предположив наличие полной и легко перерабатываемой субъектом информации, мы можем констатировать, по крайней мере, пять возможных психологических факторов, способных нарушить рациональность принятия решений и поведения субъекта.

Нежелание и/или неготовность уяснить и сформулировать целевую установку в ситуации выбора («отвращение к целеполага-нию»).

Формулировка цели часто требует от индивидуума значительных и не всегда оправдываемых усилий и затрат. Для экономических субъектов — реальных физических лиц часто просто невозможно или затруднительно выразить истинную цель функционирования в экономической среде, которая позволила бы осуществлять сравнение альтернатив. Целенаправленное, последовательное поведение является уделом сравнительно небольшой части людей. Если же субъектом является организация (предприятие, банк и т.п.), то говорить о цели такого субъекта можно лишь условно.

Нежелание осуществлять выбор или нерешительность в осуществлении выбора как действия, последствия которого нельзя обратить вспять («отвращение к необратимому выбору»).

Многим людям свойственно непреодолимое желание немедленно изменить сделанный выбор сразу после его осуществления. Чтобы понять такое поведение, следует учесть, что субъект лишается «свободы выбора» в тот же момент, в котором этот выбор сделан. Для свободолюбивых или нерешительных натур необратимые действия, в том числе выбор, крайне неприятны.

Нежелание оставаться в пределах известного множества допустимых альтернатив («отвращение к границам»).

Будучи поставленными в положение буриданова осла, многие люди стремятся разорвать круг имеющихся альтернатив, вернуться «на шаг назад», на этап формирования альтернатив и изменить «поле выбора». Многие ощущают дискомфорт при приближении изнутри к границам множества допустимого выбора.

Затруднения при сравнении альтернатив («отвращение к рейтинговой деятельности»).

Хорошо известны трудности субъективного формирования транзитивных отношений предпочтения на множестве подлежащих сравнению альтернатив. Некоторые индивидуумы обладают пониженной «разрешающей способностью» сравнения, и альтернативы кажутся им либо несравнимыми, либо неразличимыми.

Нежелание остановиться на наилучшем варианте («отвращение к экстремизму»).

Выбор «наилучшего», экстремального варианта для многих индивидуумов представляется опасным, рискованным и не соответствующим их внутреннему побуждению. Как показывают психологические тесты, многие подсознательно стремятся к выбору варианта, находящегося «в верхней трети» шкалы оценок, но никак не наилучшего.

Все эти психологические факторы (в разной степени присущие различным субъектам, но в совокупности охватывающие своим действием, по-видимому, подавляющее их большинство) вынуждают думать, что рациональными следует считать ожидания, предполагающие лишь относительную рациональность поведения партнеров.

Перед тем, как ввести соответствующее понятие более строго, напомним понятие ограниченной рациональности поведения. Ограниченная рациональность предполагает выбор если не наилучшего — что может быть или недостижимо ввиду недостаточного информационного обеспечения выбора, или нежелательно ввиду необходимости слишком больших трансакционных издержек на анализ, отбор вариантов и реализацию выбора,—то одного из «удовлетворительных», т.е. достаточно близких в том или ином смысле к наилучшему из вариантов.

Заметим, что оба понятия — и рациональности и ограниченной рациональности поведения — носят, как легко увидеть, статический характер. Иными словами, рассматривается только сама ситуация выбора, в то время как предшествующие и последующие ситуации не входят в круг рассмотрения. Имеет смысл ввести еще одну версию понятия рациональности поведения, непосредственно связанную с динамическим, эволюционно-институциональным подходом к экономическим явлениям и процессам. Под процедурно рациональным понимается такое поведение субъекта, при котором выбор осуществляется в соответствии с некоторыми легко запоминаемыми и применяемыми правилами, усвоенными и закрепленными в предшествующем опыте индивидуума.

Процедурная рациональность в принципе не отвергает возможность выбора наилучшего или даже наихудшего варианта, однако считает экстремальные — наихудший и наилучший — варианты маловероятными объектами выбора. Дело в том, что, как правило, экстремальные варианты неустойчивы, не являются самоподдерживающимися и не закрепляются при формировании «рутин» — стабильных в долгосрочном плане процедур принятия решений. Выражаясь биологическим языком, такие варианты выбора не дают «потомства» и не воспроизводятся при дальнейшем развитии системы. Это обстоятельство, интуитивно ощущаемое многими, делает более естественными некоторые средние варианты, дающие надежду на устойчивость. Следует еще учесть, что выбор экстремальных вариантов оказывается порой чересчур дорогостоящим для избирающего их субъекта, поскольку реализация таких вариантов требует переориентации имеющегося механизма функционирования, усилий по координации агентов, затрат на информирование, обоснование принимаемого решения и т.д. Вместе с тем «пассионарные», т.е. наделенные повышенной энергетикой субъекты, склонные к экстремистским действиям, иногда демонстрируют выбор и реализацию экстремальных вариантов. Выход за пределы естественного выбора происходит лишь при формировании «эволюционных прецедентов» — решений, сознательно направленных на устойчивое изменение сложившихся тенденций.

Если признать процедурную рациональность выбора наиболее реалистическим способом поведения, то рациональными в отношении партнера следует считать такие ожидания, которые предполагают его процедурно-рациональное поведение.

Как уже отмечалось, далеко не все ожидания охватываются рамками рациональных. Однако отказ от рациональных ожиданий может дорого обойтись для экономического субъекта. Если предполагать равновозможными все варианты действий партнера (заниженные ожидания), то для полной и эффективной защиты от любых негативных последствий его действий необходимы весьма высокие затраты (на сбор информации, охрану, составление и контролирование условий контрактов и т.п.). Подобным же образом неучет возможностей оппортунистического поведения (завышенные ожидания) может потребовать высоких издержек для ликвидации негативных для данного субъекта последствий. Таким образом, рациональность ожиданий — в каком-то смысле самая дешевая экономическая политика.

Если речь идет о средовых ожиданиях, то, поскольку изменение состояний среды не имеет целевой направленности, сравнивать их можно лишь по «степени благоприятности» для данного субъекта. Оценивая будущее состояние среды в условиях неопределенности, он ориентируется на ту или иную степень благоприятности исходов. Упрощая картину, можно говорить о минимально, средне или максимально благоприятном для данного субъекта состоянии среды. В этих условиях рациональность субъекта ожиданий проявляется в том, что он предполагает некоторый средний (но не минимальный и не максимальный!) уровень благоприятности будущего состояния среды.

Таким образом, рациональные ожидания связаны с надеждой на процедурно-рациональное поведение партнеров и отказом от ориентации на наилучшее для субъекта ожиданий сочетание неопределенных факторов. Напротив, ожидания, априорно рассчитанные на экстремальное или иррациональное поведение партнеров, следует считать иррациональными.

В качестве примеров субъектов, склонных к иррациональным ожиданиям, можно привести Манилова и Собакевича — полярных в каком-то смысле персонажей повести «Мертвые души» Н.В. Гоголя. Если Манилов (в согласии со своей фамилией) демонстрирует завышенные и чрезмерно оптимистические ожидания, то Со-бакевич, напротив, исключительно негативно относится ко всем известным ему гражданам города, и его ожидания очевидным образом занижены.

Степень уверенности предприятия в реализации объектом адресованных ему ожиданий колеблется в зависимости от контрагента от минимального уровня до полной уверенности (зачастую такого рода ожидания оказываются неоправданными).

Лаг ожиданий в деятельности предприятий по отношению к внешним объектам обычно не превышает года, по отношению к внутренним — носит более долгосрочный характер. (По той же причине, по которой большинство внешних контрактов предприятия носит специфицированный и краткосрочный характер, а большинство внутренних — слабоспецифицированный и долгосрочный.)

Ожидания являются одним из мощных факторов формирования (заметим — и функционирования) современного рынка. Однако, по мнению Л. Мясниковой [16], данный фактор выступает как равноправный с информационным фактором, причем если последний действует через сознание экономического агента, то первый — через подсознание. Нам представляется, что оба эти фактора действуют и на сознательном и на подсознательном уровне, причем ожидания определяют потребность в той или иной информации, в то время как информация, в свою очередь, оказывает влияние на формирование и коррекцию ожиданий. Соотношение между СВО и информационным полем примерно такое же, как между знаниями и данными. Ожидания определяют каналы получения данных, а те, в свою очередь, пройдя определенный процесс и период накопления, формируют новые каналы-ожидания.

Ожидания формируют не мотив поведения (эту функцию исполняют интересы), а лишь контекст появления того или иного мотива, т.е. среду и ограничения на формирование поведенческих мотивов.

Говоря о предмете ожиданий, составляющих основу СВО, можно отметить, что по большей части предметом ожиданий является не столько сама реакция того или иного экономического субъекта на те или иные факторы, в том числе на поведение самого ожидающего субъекта, сколько границы, предельные характеристики такой реакции. Система взаимных ожиданий нарушается, если поведение выходит за предполагаемые границы. Важно понимать, что при этом нарушение СВО в пределах одной бинарной связи может вызвать цепную реакцию нарушений (в качестве примера напомним цепную реакцию обманутых ожиданий из известного стихотворения Е. Евтушенко «Со мною вот что происходит...»). Поэтому в обычной обстановке СВО поддерживается мощным институциональным аппаратом, обеспечивающим ее устойчивость. В условиях экономического кризиса СВО подвергается тяжелым испытаниям.

Следует, наконец, сказать и о том, что систему взаимных ожиданий вовсе не следует воспринимать как некое прокрустово ложе экономики, ограничивающее инициативы экономических агентов. Скорее ее можно сравнить с сетью дорог, проложенных в труднопроходимой местности и облегчающих передвижение. Можно сойти с дороги, но тогда передвижение замедлится и станет дорогостоящим. В.М. Полтерович приводит пример формирования институциональной нормы, рассматривая поведение группы мотоциклистов в необжитой, но обустроенной дорогами местности. Часть мотоциклистов предпочитает левостороннее движение, часть — правостороннее. После первоначального-хаоса должно установиться равновесие на базе формирования правил дорожного движения (каких именно — зависит или от преобладания «лево-» или «правосторонних» мотоциклистов или от случайного стечения факторов, вызвавших очередную аварию и/или определивших ее воздействие на мотоциклистов). При этом каждый участник движения ожидает от других следования этой норме, а нарушение этих ожиданий хотя бы одним мотолюбителем может оказаться не только гибельным для него и других участников движения, но и разрушительным для всей рассматриваемой СВО. Поэтому-то обычно присущая СВО слабая устойчивость компенсируется соответствующими институциональными мерами: появляются законы и регулировщики, следящие за их соблюдением.

Вообще говоря, имеет место следующая закономерность: чем слабее система взаимных ожиданий, тем более сильной должна быть институциональная структура, требующаяся для сохранения стабильного развития общества.

Существенной частью системы взаимных ожиданий является, как упоминалось выше, система взаимного доверия (СВД). По существу доверие одного экономического субъекта по отношению к другому представляет собой ожидание добросовестного (неоппортунистического) поведения последнего в ситуации, когда первый субъект добровольно поставил достижение своих интересов в зависимость от действий второго субъекта (например, передал свои средства в доверительное управление). Нет нужды подробно останавливаться на роли доверия в системе экономических взаимоотношений в рыночной экономике. Доверие инвесторов к структурам-реципиентам, граждан — к руководителям государства, работников предприятий — к их директорам и другие аспекты влияния «фактора доверия» на экономику детально рассмотрены в работе [15]. В этой работе Б.З. Мильнер справедливо отмечает, что «укрепление доверия между экономическими партнерами — прямой путь к снижению совокупных общественных издержек». При этом «для завоевания доверия требуется достаточно много времени и существенных доказательств искренности намерений, добросовестности действий, правомерности принимаемых шагов и решений», в то время как «доверие может быстро сменяться недоверием даже при незначительных сбоях». Таким образом, система взаимного доверия как часть системы взаимных ожиданий (кстати говоря, далеко выходящая за пределы подсистемы рациональных взаимных ожиданий) — весьма хрупкая и вместе с тем дорогостоящая для общества структура, так что обращаться с ней следовало бы крайне осмотрительно. К сожалению, на практике социально-экономическая политика на всех уровнях управления — от предприятия до государства в целом — не учитывает необходимость поддержания и укрепления системы взаимного доверия рыночных агентов и системы взаимных ожиданий, основанных на взаимном доверии.

Основные положения темы

Предприятие как таковое является в современной экономике России одним из основных институтов организации производства. Вместе с тем состояние подавляющего большинства предприятий трудно признать удовлетворительным.

Экономическая сущность предприятия выявляется при сравнении распределенного или проектного способа производства продукции с концентрированным или объектным. Главным отличием предприятия служит осуществление на нем трех взаимосвязанных процессов: производства продукции, ее реализации и воспроизводства использованных ресурсов.

Основные и наиболее полно разработанные варианты теоретической модели предприятия (неоклассическая, институциональная, эволюционная, предпринимательская и «агентская» теория фирмы) не отражают в достаточной степени особенности предприятия как института и нуждаются в модернизации за счет более адекватного учета взаимосвязей основных производственно-хозяйственных и институциональных процессов на предприятии.

Введение в научный оборот понятия «души» предприятия вслед за понятием его «генотипа» позволяет раскрыть системную целостность предприятия, определить основные характеристики внутренней сбалансированности предприятия, поставить вопрос о нравственности бизнеса, исследовать роль «резонанса» души лидера и корпоративного духа предприятия в повышении долговременной эффективности деятельности предприятия.

Успешная деятельность предприятия неразрывно связана с установлением и реализацией взаимосогласованных действий с другими социальными и экономическими агентами. В число этих агентов входят другие предприятия, потенциальные и реальные работники предприятия, банки, учебные заведения, федеральные, региональные и местные органы управления и власти и т.д.

Основой взаимодействия предприятия с другими объектами является система взаимных ожиданий, связывающих предприятие с различными социально-экономическими агентами и их группами.

Функционирование предприятия в системе взаимодействий с другими объектами может быть представлено в виде «шахматной» таблицы, которая представляет систему балансов взаимных ожиданий, определяющих устойчивые взаимосвязи между предприятием и другими объектами, а также между самими объектами.

Важной для выработки стратегии предприятия является такая качественная характеристика ожиданий, как их рациональность (иррациональность). Показывается, что для агентов российской экономики часто свойственны иррациональные ожидания, нарушение системы взаимного доверия как основы системы взаимных ожиданий.

Ключевые термины

Предприятие

Состояние российских предприятий Определение предприятия Теория предприятия (фирмы) Неоклассическая теория предприятия Инвестиционный проект Институциональная теория предприятия Генотип предприятия «Душа» предприятия Система взаимных ожиданий Система взаимного доверия

Рациональные, адаптивные, ограниченно рациональные, процедурно рациональные, иррациональные ожидания

Вопросы по теме

Что такое предприятие, каковы основные отличительные черты предприятия?

В чем состоит экономическая сущность предприятия?

Проиллюстрируйте на примерах достоинства и недостатки проектного способа организации производства новой продукции.

Что такое «теория предприятия (фирмы)»? Каковы наиболее из-вествные варианты «теории предприятия (фирмы)»?

Какую роль играет понятие «души» предприятия в анализе его производственно-финансовой деятельности?

Какие объекты наиболее тесно связаны с деятельностью предприятия?

Приведите примеры взаимных ожиданий между предприятием и другими объектами.

Какие факторы могут способствовать нарушению рациональности взаимных ожиданий?

Какова роль системы взаимного доверия между агентами в функционировании современной экономики?

Литература

Гальперин В.М., Игнатьев С. М., Моргунов В.И. Микроэкономика. СПб.: Экономическая школа, 1994. Т. 1; Т. 2, 1998.

Коуз Р. Фирма, рынок и право. М.: Дело, 1993.

Клейнер Г.Б., Тамбовцев В.Л., Качалов P.M. Предприятие в нестабильной экономической среде: риски, стратегия, безопасность. М.: Экономика, 1997.

Львов Д. С, Макаров В.Л., Клейнер Г.Б. Экономика России на перепутье веков. М.: Управление мэра Москвы, 1999.

Клейнер Г. Б. Современная экономика России как «экономика физических лиц» // Вопросы экономики. 1996. № 4.

Макаров В.Л., Клейнер Г.Б. Бартер в экономике России: институциональный этап // Вопросы экономики. 1999. № 4.

Клейнер Г. Б. Производственные функции: теория, методы, применение. М.: Финансы и статистика, 1986.

Клейнер Г.Б. Реформирование предприятий: возможности и перспективы // Общественные науки и современность. 1997. № 3.

Майминас Е.З. Российский социально-экономический генотип // Вопросы экономики. 1996. № 9.

Перотто П. Дж. Дарвинизм и менеджмент. Милан: II Sole «24 Оге», 1990.

Клейнер Г.Б. Механизмы принятия стратегических решений и стратегическое планирование на предприятиях // Вопросы экономики. 1998. № 9.

Клейнер Г.Б. Экономика России и кризис взаимных ожиданий // Общественные науки и современность. 1999. № 1.

Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы // Экономика и математические методы. 1999. Т. 35. № 2.

Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышления//THESIS. 1993. № 3.

Мильнер Б.З. Фактор доверия при проведении экономических реформ // Вопросы экономики. 1998. № 4.

Мясникова Л. Рынок и ожидания // Вопросы экономики. 1997. № 11.

Сакс Д., Ларрен Ф. Макроэкономика. Глобальный подход. М.: Дело, 1999.

Нестеренко А.Н. Институционально-эволюционная теория: современное состояние и основные научные проблемы. Эволюционная экономика на пороге XXI века. М.: Япония сегодня, 1997.