6 лекция модели эволюции кредитно-денежной системы 6.1 трансформация кредитно-денежных систем переходных экономик

6 лекция модели эволюции кредитно-денежной системы 6.1 трансформация кредитно-денежных систем переходных экономик

В процессе экономических реформ кредитно-денежные системы постсоциалистических экономик подвергаются существенной трансформации. Жесткая централизация кредитно-денежных отношений была одним из основных принципов социалистической системы. Например, в СССР в 1930—1932 гг. была проведена кредитная реформа, в результате которой ввели запрет на коммерческий кредит, заменив его исключительно банковским, а все расчеты и кредитные операции стали осуществляться через единый общегосударственный банк — Госбанк СССР. Первые годы реформ в большинстве постсоциалистических стран были отмечены бурным ростом частного банковского сектора, а также реструктуризацией бывших государственных банков. Децентрализация процессов принятия экономических решений, либерализация цен и внешней торговли порождали множество проблем становления кредитно-денежных систем переходных экономик.

Высокая инфляция в начале экономических реформ и слабость институциональной базы кредитно-денежной системы в переходных экономиках вызвали стремительные темпы долларизаТрансформация кредитно-денежных систем переходных экономик

ции постсоциалистических экономик и широкое распространение квазиденег, компенсирующих нехватку кредитных и денежных ресурсов у предприятий. По оценкам ряда экспертов, уровень долларизации в Польше в 1991—1992 гг. составлял величину порядка 80\%, в Чехии — 60—70\%, в Венгрии — 45—50\% в тот же период. Для России, согласно различным оценкам, уровень долларизации экономики составлял 35—40\% в 1996—1997 гг., а после кризиса 1998 г. — возрос до 50—60\% [Brodsky, 1997; Dabrowski, et al., 2001; Ясин, 2002].

К числу основных следует отнести следующие проблемы становления кредитно-денежных систем переходных экономик:

"жесткой" или "мягкой" кредитно-денежной политики;

"плохих долгов" банков;

интерфейса реального и финансового сектора;

долларизации и квазиденег.

Перечисленные проблемы так или иначе связаны с задачей выявления факторов, определяющих спрос на деньги в переходных экономиках. В отличие от развитых рыночных экономик переходные экономики характеризуются специфическими мотивами и факторами спроса на деньги. Во-первых, трансакционный мотив: объемы трансакций, требующих тех или иных форм денежного обмена, в переходных экономиках, как правило, не поддаются точному учету. К примеру, в России 1995—1998 гг. велись активные дискуссии по вопросу о том, какая кредитно-денежная политика проводится Центральным банком: "жесткая" или "мягкая"? Одна группа дискуссантов упорно доказывала, что денежная политика чересчур "жесткая", предприятия лишены необходимых финансовых ресурсов и вынуждены прибегать к различным формам денежных суррогатов и бартеру для осуществления сделок. Другая группа экономистов обращала внимание на устойчиво высокие темпы роста денежной массы в России, превосходившие в среднем темпы инфляции. Отсюда, в соответствии с монетаристскими постулатами, делался вывод о растущей угрозе высокой инфляции в России с соответствующими требованиями к Центральному банку ограничить и "зажать" высокие темпы роста денежной массы. Дискуссия прекратилась только после финансового кризиса 1998 г., когда стало вполне очевидно, что развитие реального сектора российской экономики весьма слабо связано с эволюцией и кризисами финансовой системы.

Во-вторых, спекулятивный мотив спроса на деньги: модель Баумоля — Тобина, описывающая поведение добропорядочного буржуа, выбирающего оптимальные темпы стрижки купонов с банковских депозитов, в переходных экономиках, очевидно, не работает. Резкое падение реальных доходов населения в начальный период экономических реформ в постсоциалистических странах и отсутствие системы страхования банковских депозитов привели к тому, что население предпочитало сберегать деньги вне банковской системы, преимущественно в виде твердой валюты. Тезаврационный мотив поведения (попытка сберечь накопления от высокой инфляции) дополнялся здесь откровенно спекулятивным: попыткой заработать на разнице в темпах роста номинального обменного курса валюты и потребительских цен.

Долларизация является далеко не единственной формой замещения в обороте национальной валюты. Наибольшая диверсификация форм квазиденег в странах с переходной экономикой наблюдалась в России в 1992—1998 гг. К. Гадди и Б. Икес [Gaddy, Ickes, 1998] предложили следующую классификацию форм замещения денег в России.

Взаимные неплатежи, т.е. просроченная кредиторская задолженность в больших масштабах, включая неуплату налогов и неисполнение обязательств бюджетами всех уровней, задержки с выплатой заработной платы.

Бартер, т.е. натуральный товарообмен. Существенно, что в оформлении бартерных сделок применяются иные, завышенные, цены, отличные от сделок с денежными расчетами.

в Взаимозачеты, особенно во взаимоотношениях с бюджетами: неуплата налогов прощается (зачитывается) в сумме недофинансирования из бюджета. Цены во взаимозачетах также завышены, а курс рубля занижен.

Денежные суррогаты, кроме КО, КНО, гарантий и поручительств Минфина, появлялись и различного рода "местные" деньги. Векселя, в том числе выдаваемые предприятиями без какого-либо ликвидного обеспечения, являлись одной из наиболее цивилизованных форм денежных суррогатов.

в Расчеты наличными (т.е. банкнотами), минуя банки или посредством нелегальных операций через легальные или нелегальные банки.

в Долларизация во внутренних расчетах и для тезаврации.

Вплоть до кризиса 1998 г. кредитно-денежная политика в России была внутренне противоречивой: любая попытка ограничить темпы роста денежной массы приводила к дальнейшему росту объемов денежных суррогатов и неплатежей, однако любая значительная денежная эмиссия быстро поглощалась валютным рынком или рынком ГКО. Эта политика не являлась ни чересчур "мягкой", ни "жесткой", она была просто неэффективной.

Какую же кредитно-денежную политику в переходной экономике можно считать эффективной? Ясно, что эффективность политики будет измеряться степенью достижения поставленных целей: снижение инфляции и стабильность национальной валюты. Кризис 1998 г. показал, что ни одна из этих целей не была достигнута в России, несмотря на примерное следование всем монетаристским постулатам: ограничение темпов роста денежной массы, снижение базовых процентных ставок, введение валютного коридора. По всей видимости, переходная экономика характеризуется нестандартными взаимосвязями между темпом инфляции, динамикой денежной массы и обменного курса. Существенная степень долларизации экономики накладывает свой отпечаток на характер этих взаимозависимостей. Далее мы рассмотрим модель процесса долларизации в переходной экономике и на ее основе проанализируем взаимосвязи между динамикой денежной массы, инфляции и обменного курса, характерные для переходных экономик.

Модель процесса долларизации