14.3. валютные кризисы на развивающихся рынках

14.3. валютные кризисы на развивающихся рынках

Несмотря на усилия МВФ по мобилизации ресурсов и предоставлению кредитов странам, испытывающим трудности в связи с ростом отрицательного сальдо платежного баланса, в течение 1990-х гг. ряду стран пришлось пережить серьезные валютные кризисы. Первой страной, испытавшей на себе в 1994—1995 гг. все тяжести такого кризиса, оказалась Мексика. К 1994 г. основным источником привлекавшихся ресурсов стали портфельные инвестиции из-за рубежа. Курс песо оказался завышенным, а стремление обеспечить привлекательную для иностранных инвесторов высокую валютную доходность по государственным ценным бумагам сдерживало корректировку обменного курса. Завышенный обменный курс приводил к увеличению импорта, снижению конкурентоспособности экспортных отраслей национальной экономики и в конечном счете к резкому росту дефицита по счету текущих операций платежного баланса. Этот дефицит покрывался за счет'массированного привлечения краткосрочного иностранного капитала. Поступавший капитал использовался неэффективно, направляясь прежде всего на погашение предыдущих долгов.

В стране происходило замещение внутренних сбережений внешним «горячим» капиталом. Финансовый рынок оказался слишком зависимым от настроений иностранных инвесторов, которые могут очень быстро прийти на рынок и также быстро уйти с него. Более 83\% вложений в акционерный капитал и 63\% в облигации мексиканских корпораций через Мексиканскую фондовую биржу выпадало на иностранных инвесторов. Но основной оборот на фондовом рынке приходился на государственные ценные бумаги, достигая в разные периоды от 60 до 99\% общего объема сделок.

СДР нередко называют «бумажным золотом», «деньгами из ничего», поскольку в осязаемом виде эта единица не существует, ее «эмиссия» осуществляется в виде кредитовых записей на специальных счетах в МВФ.

Для уменьшения спроса на доллары со стороны коммерческих банков Центральный банк проводил операции на открытом рынке, а правительство наращивало предложение государственных ценных бумаг. В основном это были номинированные в долларах тесобонос, эмиссия которых в феврале составляла 9,8\% общего объема эмиссии государственных ценных бумаг, а в ноябре они представляли уже 56,5\% всей эмиссии, из которых более трети находилось в руках нерезидентов. Проблема состояла еще и в том, что тесобонос на сумму более 20 млрд долл. имели срок погашения от августа до декабря 1994 г., что превышало официальные резервы Центрального банка. Валютные спекуляции все более усиливали давление на официальные резервы Центрального банка Мексики, которые с февраля по ноябрь 1994 г. снизились на 40\%, составив 17,2 млрд долл.

В этой ситуации 20 декабря были прекращены интервенции на валютном рынке и было принято решение о девальвации песо почти на 40\%. В результате в течение только последних двух недель декабря 1994 г. иностранные инвестиции в стране сократились на 33,2\%, хотя процентные ставки были повышены до 40\%. Инфляция в январе 1995 г. выросла до 45\% после среднегодовой 10\%-й в 1994 г.

Для выхода из кризисной ситуации правительству пришлось прибегнуть к поиску внешних заимствований, которые были очень быстро найдены. Уже 22 февраля 1995 г. было подписано соглашение с правительством США и МВФ о предоставлении Мексике стабилизационного кредита на сумму, превышающую 50 млрд долл., из которых основная часть приходилась на правительство США (20 млрд долл.) и МВФ (17,8 млрд долл.). Одним из условий предоставления этого кредита был выкуп государственных ценных бумаг у иностранных инвесторов. В результате только в первом квартале 1995 г. из стабилизационного кредита 6 млрд долл. было израсходовано на погашение тесобонос, 3 млрд долл. на выплату по другим государственным долговым обязательствам, а также 4 млрд долл. по обязательствам коммерческих банков иностранным инвесторам и 1,5 млрд долл. по обязательствам мексиканских корпораций. Таким образом, благодаря беспрецедентному по масштабам стабилизационному кредиту Мексике удалось избежать катастрофических последствий кризиса, трансформировав значительную часть внутреннего долга в долг внешний, достигший к концу 1995 г. 100,9 млрд долл.

Мексиканский финансовый кризис был серьезным предупреждением для мирового сообщества вообще и для МВФ в частности, о том что в механизме функционирования мирового финансового рынка и важнейшего его сегмента — международного валютного рынка обнаружились неполадки. Быстрая мобилизация ресурсов для выхода Мексики из кризиса означала не устранение этих неполадок, а смягчение остроты их последствий. Мексиканский кризис был своего рода сигналом о том, что необходимо уделять больше внимания трансграничным потокам капитала и изменениям на международном валютном рынке. Сигнал этот не был воспринят должным образом, и ситуация стала повторяться вначале в странах Восточной Азии, затем в России, Бразилии, Турции, Аргентине.

Азиатский кризис

В 1980-х и первой половине 1990-х гг. азиатские страны (речь в данном случае идет о Южной Корее, Таиланде, Индонезии, Малайзии), проводившие политику «развитие вовне», добились впечатляющих результатов. Их экономика отличалась высокими темпами роста, низкими темпами инфляции и незначительным дефицитом платежного баланса по счету текущих операций. Денежные единицы стран были жестко привязаны к доллару США и колебались в незначительных пределах. Наблюдался устойчивый приток иностранного капитала в страны.

Однако за внешним благополучием шло накопление серьезных проблем, связанных с ростом внешней задолженности частных компаний и банков. В отличие от Мексики, где внешний краткосрочный долг был в основном государственным, азиатские правительства значительно реже выступали в качестве гаранта заемных средств частного сектора. Сложившаяся практика получения заемных средств на начальном этапе индустриализации в азиатских странах, когда объемы этих средств были не столь значительными, продолжала сохраняться в последующие годы, когда объемы существенно возросли, а средства стали доступны не только в банковской системе, но и на фондовом рынке. Резко возросла краткосрочная внешняя задолженность. Ее доля в общей внешней задолженности составляла накануне кризиса в Южной Корее 67,9\%, в Таиланде — 65,7, в Индонезии — 59,1, в Малайзии — 56,6\%. Еще более угрожающе выглядело в это время отношение краткосрочной внешней задолженности к валютным резервам. Это отношение составляло в Южной Корее —210,6\%, в Индонезии — 162,9, в Таиланде — 141,1, в Малайзии — 60,9\%.

Первой азиатской страной, почувствовавшей надвигавшийся финансовый кризис, оказался Таиланд. Особенностью этого кризиса было то, что в азиатских странах опасность возникла не со стороны дефицита по счету текущих операций, а со стороны дефицита по счету движения капитала. Если в первом квартале 1997 г. по счету движения капитала у Таиланда было положительное сальдо в размере 2,4 млрд долл., то во втором квартале по этому счету образовался дефицит в 3,9 млрд долл. После ряда интервенций на валютном рынке 2 июля 1997 г. таиландский бат был переведен в режим плавающего курса, обесценившись к концу года на 50\%. В этот период происходил массовый отток иностранного капитала из страны. Так, если в 1996 г. чистый приток частного иностранного капитала в Таиланд составил 15,1 млрд долл., то в 1997 г. чистый отток был равен 10,8 млрд долл.

Снятие валютных ограничений на операции с батом способствовало распространению валютного кризиса на другие страны региона. Индонезия 11 июля 1997 г. расширила валютный коридор, а 14 августа перевела свою рупию в режим плавающего курса. Республика Корея до ноября расширяла границы валютного коридора, а 16 декабря перевела южнокорейский вон в режим плавающего курса. В июле на 4,8\% был девальвирован малазийский ринггит. Из этих стран также усилился отток капитала. В 1997 г. отток частного иностранного капитала составил в Индонезии 6,7 млрд долл., в Южной Корее — 13,0 млрд, в Малайзии — 14,0 млрд долл. Падение ВВП составило в Южной Корее 6\%, в Таиланде — 11, в Индонезии — 13,5\%.

По сравнению с мексиканским кризисом азиатский превосходил его по масштабам, скорости распространения и по влиянию на другие страны, в том числе и на Россию, хотя в России достаточно было причин для развития валютного кризиса на собственной основе.

Валютный кризис в России

Влияние азиатского кризиса на Россию состоит лишь в том, что азиатский кризис обострил внимание инвесторов к событиям на развивающихся рынках и в какой-то мере подтолкнул их к уходу с таких рынков. Однако решающую роль в развитии российского валютного кризиса сыграли внутренние факторы. Падение цен на нефть на мировом рынке лишь обострило его.

Накануне кризиса внешне ситуация в России казалась более благополучной, чем это было в Мексике и азиатских странах. Год от года снижалась инфляция, составив в 1996 г. 22\%, в 1997 г. 11\%, а ориентир на 1998 г. был 5—8\%. Предполагалось, что прирост ВВП в 1998 г составит 1,5—2\%. В страну пошли иностранные инвестиции. Но снижение темпов инфляции происходило на фоне огромных неплатежей и высокой степени убыточности предприятий, а среди иностранных инвестиций преобладали спекулятивные, направляемые в основном в государственные краткосрочные обязательства (ГКО) и облигации федерального займа (ОФЗ). Нерезиденты сконцентрировали в своих руках более 30\% совокупного портфеля ГКО—ОФЗ. Доходность по ГКО устанавливалась на астрономических уровнях — до 200\% годовых. Все это происходило в условиях, когда курс рубля устанавливался в границах узкого валютного коридора, т.е. по существу был фиксированным. Более того, властями делались заявления, что на период 1998—2000 гг. курс рубля будет находиться в пределах 6,2 руб. за 1 долл. с возможными отклонениями, не превышающими 15\%.

Курс был явно завышенным, косвенным подтверждением чего явилось отрицательное сальдо по счету текущих операций за первое полугодие 1998 г., превысившее 5 млрд долл. Центральный банк изо всех сил стремился удержать курс рубля в рамках валютного коридора, осуществляя интервенции на валютном рынке. За период с ноября 1997 г. по август 1998 г. на поддержание рубля было потрачено около 17 млрд долл. золотовалютных резервов.

Политика высоких процентных ставок и привлечение займов из-за рубежа для поддержания курса рубля объективно оказалась нацеленной на поддержание потребления и неподъемных для страны размеров импорта за счет подавления собственного производства и экспорта. Закономерным итогом такой политики стал августовский валютный кризис, разразившийся после того, как первый транш в размере 4,3 млрд долл., полученный от МВФ для пополнения официальных резервов Банка России, был израсходован на поддержание рубля менее чем за месяц. В течение нескольких дней после 17 августа рубль подешевел относительно доллара более чем на 60\%, цены, повышавшиеся менее чем на 1\% в месяц накануне кризиса, за два месяца после кризиса выросли почти на 50\%.