11.1. послевоенный мир: два типа международных экономических отношений

11.1. послевоенный мир: два типа международных экономических отношений

Уже в конце Второй мировой войны родились проекты по совместному урегулированию мировых политических, валютных и торговых проблем и созданию для этого новых международных организаций. Переход к мирному времени был ознаменован учреждением Организации Объединенных Наций, Международного валютного фонда и

Мирового банка, подписанием в 1947 г. Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ), выдвижением в том

же году «Плана Маршалла* по оказанию американской помощи в восстановлении разрушенной экономики европейских государств. И ГАТТ, и «План Маршалла» обзавелись для выполнения своих функций соответствующими секретариатами с многочисленными чиновниками. Инициативы в построении послевоенного мирового порядка исходили от США, и, естественно, их интересы и преобладающий материальный вклад во многом определили характер деятельности новых международных институтов. Именно доминирующим влиянием Америки, ее «политикой сдерживания» своего бывшего союзника по антигитлеровской коалиции Сталин мотивировал отказ Советского Союза от участия в МВФ и Мировом банке, а также «Плане Маршалла». Под давлением СССР ту же позицию неучастия заняли страны Восточной Европы. Как показала последующая история, самоустранение этих стран от закладки основ послевоенного мирового экономического порядка не отличалось дальновидностью.

Издержки изоляционистской политики следовало как-то компенсировать, и Советский Союз взял на себя оказание

помощи восточноевропейским государствам топливом,

сырьем, зерном и частично золотом и валютой, а также стал способствовать переориентации их торгово-экономических связей в восточном направлении. Сталин решил в противовес «Плану Маршалла* создать под эгидой СССР Совет

экономической взаимопомощи (январь 1949 г.), о который

вошли страны, оказавшиеся в советской орбите. Совет постепенно креп и набирал опыт, превратившись к концу 50-х годов во влиятельную международную организацию в социалистической части мира. Перед ним ставилась цель

сформировать новую модель мирового экономического порядка, основанную на координации народнохозяйственных

планов и принципах социалистической солидарности. Амбициозные намерения не выдержали испытания историей, хотя почти 40 лет деятельности СЭВа принесли с собой с точки зрения практики международных экономических отношений не только негативные уроки, но и некоторые полезные результаты и идеи.

По-другому повели себя после окончания войны страны,

освободившиеся от колониальной зависимости. Их тоже пе устраивало господствующее положение в мировой экономике США и других индустриальных держав и сплачивала

общность интересов в обеспечении подлинной политической независимости и взаимовыгодного участия в мировой торговле. Объединившись в Движение неприсоединения, образовав «Группу 77», они получили возможность через ООН, международные экономические и финансовые организации отстаивать свои интересы. Возникшая в 1964 г. новая организация — Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) — существенно облегчила им эту задачу. Как форум стран «третьего мира», она являлась известным противовесом ГАТТ, которое вначале объединяло преимущественно промышленно развитые государства. Через ЮНКТАД удалось провести целый ряд важных для развивающихся стран решений. Они касались, например, регулирования международной торговли сырьем и сельскохозяйственной продукцией путем заключения международных

товарных соглашений и создания Общего товарного фонда

(Common Fund for Commodities). Кроме того, ЮНКТАД призвала развитые страны выделять 0,7\% своего ВВП для помощи развивающимся странам, что способствовало более великодушному отношению к ним. Вплоть до конца 80-х годов, когда острейший финансовый кризис, испытываемый ООН, и изменение общей политической ситуации в мире обескровили ЮНКТАД, эта организация оставалась довольно действенным инструментом, помогавшим бедным

странам добиваться ряда уступок и преференций от богатых государств.

Послевоенный мир не стал ареной всеобщего согласия и

благоденствия. Он оказался разделенным и ввергнутым в

состояние «холодное войны». Противостояние Востока и

Запада, их экономическое отчуждение друг от друга, состязание в экономической и военной сферах предопределили

возникновение двух несхожих типов международных экономических отношений. В первые полтора-два послевоенных десятилетия экономика и взаимные связи стран СЭВа развивались достаточно динамично; в тот период, как свидетельствовали объективные сопоставления, они неуклонно улучшали по многим показателям свои позиции в экономическом соревновании двух систем. На этом фоне успехов родилась идея не только координировать друг с другом пятилетние народнохозяйственные планы, но и согласовывать перспективы развития на более длительный период в 10-15

лет. А для этого важно было наметить общие стратегические ориентиры в экономическом сотрудничестве.

Сессия СЭВа в 1958 г. поручила секретариату этой организации разработать Основные принципы международного социалистического разделения труда. Коллективный доку

мент рождался в ходе достаточно острых обсуждений, отражавших взгляды представителей стран — членов СЭВа на перспективы развития национальной экономики и ее место как в системе СЭВа, так и в мире. Перед глазами разработчиков находился негативный пример колониального разделения труда, которое унаследовали добившиеся политической самостоятельности государства Азии, Африки и Латинской Америки и которое оставалось препятствием на пути преодоления их отсталости. Оно характеризовалось углубляющимся разрывом в уровнях экономического развития между богатыми и бедными странами, неэквивалентным обменом между ними, монокультурной специализацией бывших колоний и их положением аграрно-сырьевых придатков индустриальных государств. Поэтому само собой

разумеющейся антитезой этому должны были стать такие

принципы разделения труда в рамках СЭВа, как высокий

экономический эффект от международного сотрудничества

для каждой страны и «постепенное преодоление исторически сложившихся различий в уровнях экономического развития>'. При этом разработчики считали, что эффект от

разделения труда должен выражаться в удешевлении производства продукции, повышении ее качества и технического уровня. Правда, возникла дискуссия относительно того, как оценивать этот эффект — с точки зрения экономии труда во всем сообществе или в отдельных странах-участницах. Она закончилась выводом, что национальные интересы не могут приноситься в жертву общим, не имеющим ясного субъекта наднациональным интересам, и поэтому всегда требуется нахождение взаимовыгодных для всех сотрудничающих стран решений. Тем более что за рассуждениями о приоритете интернационального подхода порой скрывались интересы экономически более сильных и развитых стран.

С целью получения объективной информации о полных

издержках производства продукции, которая становилась предметом специализации и кооперирования в рамках

СЭВа, были предприняты попытки разработать методы меж-страновых сравнений себестоимости продукпии. Эксперты

разработали соответствующую методику, к сожалению, весьма сложную для практического применения. Однако показательно само стремление найти критерии для оценки эффективности и взаимовыгодности формирующегося разделения труда, так чтобы ни один из его участников не оказался внакладе2.

При формулировании принципа преодоления различий

в уровнях развития представители ГДР и Чехословакии настояли на том, чтобы его реализация не сводилась только к помощи со стороны развитых государств, а предполагала прежде всего собственные усилия менее развитых страп. Соответственно в документе было записано, что выравнивание будет достигаться «путем индустриализации стран с относительно невысоким уровнем экономического развития и на основе максимального использования внутренних возможностей каждой страны, а также преимуществ мировой

социалистической системы»3.

У идеологов социалистического мирового хозяйства преобладали в ту пору несколько романтические представления о возможностях и преимуществах международного разделения труда нового типа. Ключевыми словами являлись «международная специализация и кооперирование производства отдельных видов машин и оборудования, их узлов и компонентов». Казалось, чем глубже удастся поделить труд, тем больший выигрыш ожидает все страны вместе взятые и каждую из них в отдельности. Но, с другой стороны, международный опыт свидетельствовал, что чрезмерная концентрация на узком круге экспортных отраслей затрудняет использование преимуществ разделения труда внутри страп и комбинирования взаимосвязанных и взаимодополняющих производств в пределах их территории. Преодоление отставания в экономическом развитии справедливо связывалось лидерами соответствующих стран с индустриализацией, развитием основного костяка отраслей современной промышленности. Словом, проблема сочетания экспортной специализации в избранных отраслях с формированием оптимального народнохозяйственного комплекса оказалась наиболее дискуссионной и трудноразрешимой.

Представители ГДР и Чехословакии без энтузиазма воспринимали аргументы венгров, румын и болгар в пользу развития в их странах автомобилестроения, электротехни-

ки, тяжелого машиностроения, топкой химии и т. д. По их мнению, в этом не было особого резона, поскольку индустриально развитые страны способны полностью и с меньшими затратами удовлетворять потребности своих партнеров. Тем не менее такой резон существовал, и последующее развитие это подтвердило. Он заключался, с одной стороны, в меньшей устойчивости и надежности внешних экономических связей по сравнению с внутренними, в риске возможного ограничения или даже прекращения снабжения извне, а с другой — в выгодах и преимуществах взаимного дополнения и сочетания отраслей в рамках единого хозяйственного комплекса. В итоге длительных обсуждений в качестве важнейшего принципа разделения труда было записано «обеспечение сочетания международной специализации производства и комплексного (многостороннего) развития экономики отдельных стран в интересах наиболее полного и целесообразного использования во всех странах природных и экономических предпосылок производства, включая трудовые ресурсы»4.

Наконец, среди принципиальных свойств новой системы международного разделения труда отмечались пеобходи-мость и возможность на основе координации планов соблюдения соответствия между потребностями и имеющимися возможностями их удовлетворения, спросом и предложением как в пределах отдельных стран, так и во всем сообществе стран СЭВа. Взгляд па это сообщество как на взаимоувязанный и сбалансированный комплекс национальных хозяйств, в котором должны соблюдаться объективные закономерности и пропорции динамичного развития, представлял еще одну антитезу мировой капиталистической экономике, развивающейся крайне неравномерно и потрясаемой время от времени кризисами сбыта и платежей, ростом безработицы, всплесками инфляции и финансовыми

банкротствами целых стран.

Получив одобрение на сессии СЭВа, а затем, в июне

1962 г., па совещании руководителей стран-членов, Основные принципы международного социалистического разделения труда превратились в документ программного характера, своего рода коллективное кредо в отношении развития взаимного экономического сотрудничества. Этот документ, правда, не давал ответа на многие практические вопросы, не определял конкретные механизмы претворения в жизнь декларируемых принципов, а лишь заявлял о совместных намерениях создать более совершенную, чем капиталистическая, мирохозяйственную систему. Тем не менее, провозгласив новые принципы и начав претворять их в жизнь, Совет экономической взаимопомощи оказал определенное влияние на подход развивающихся государств к переустройству мирового экономического порядка, да и на представления международных политических и интеллектуальных кругов по этим вопросам. Показательно, что два конгресса Международной экономической ассоциации в середине 70-х и начале 80-х годов поставили в центр внимания проблемы развития мировой экономики.

Слабым местом развивающейся в рамках СЭВа интеграции оставался механизм сотрудничества, практически исключавший прямые., сделки между предприятиями и переносивший принятие решений на государственный уровень.

Координация пятилетних планов, межведомственные (па министерском уровне) соглашения о специализации и кооперировании производства, ежегодно определяемые Госпланами и Министерствами внешней торговли списки взаимных товарных поставок и фиксированные цены на них — все это представляло жесткую бюрократическую конструкцию, в которой рыночные инструменты (цены, отражающие соотношение спроса и предложения, валюта и валютный

курс, конкуренция) играли подчиненную, норой чисто формальную роль. Этот изъян оказался предметом полемики на

конгрессе Международной экономической ассоциации в

Будапеште » августе 1974 г., посвященном теме «Экономическая интеграция. Глобальная, региональная, сектораль-ная»5. Она развернулась вокруг доклада под названием «Международная интеграция посредством планирования и

с помощью рынка*6. В нем содержался сравнительный анализ двух типов региональной интеграции в Европе и предпринималась попытка объяснить сильные стороны координации планов и слабости рыночной либерализации как методов осуществления интеграции.

По прошествии более четверти века стало очевидным, что сочетание государственного регулирования с рыночным, осуществляемым на основе свободной конкуренции,

остается актуальной темой, а может быть, даже представляет ключевую проблему переустройства мирового экономического порядка. Справедливости ради следует сказать, что на будапештском конгрессе, да и в последующем, в 1969-1971 гг., при составлении Комплексной программы

социалистической экономической интеграции стран СЭВа наблюдалась переоценка возможностей и преимуществ плановых методов интеграционного сотрудничества и умаление роли рыночных механизмов. Но у большинства западных экономистов преобладала другая крайность — вера но

всесилие свободного от всякого государственного вмешательства рынка. И только немногие из них, включая Людвига Эрхарда, признавали необходимость программирования

и дирижизма, расходясь лишь в вопросе о пределах и методах государственного вмешательства в интеграционные процессы. Выступая на конгрессе, один из основоположников науки о мировой экономике проф. Г. Хаберлср признал, что в странах Запада существует смешанная экономика, что поэтому для успеха европейской интеграции недостаточно устранить торговые и другие барьеры на пути взаимодействия частного бизнеса, нужно еще участие государств и межгосударственных организаций. Однако главную движущую силу, по его мнению, представляли рыночные механизмы. Он считал маловероятной конвергенцию плана и рынка как

в национальной, так и в международной экономике7. Словом, мировой экономический порядок понимался тогдашней западной экономической мыслью как продукт действия свободных рыночных сил при минимальной координирующей роли государств и их вмешательстве.