Страница 37

Среди бесконечного множества факторов, детерминирующих процессы развития, этот механизм защитно-приспособительного назначения уже непосредственно включается в детерминацию развития, составляя важный его элемент.

Наиболее общие черты этой структуры детерминации сохраняются и в еще более сложных процессах, например, мотивационной детерминации поведения человека и развития личности.

Действительно, если проанализировать деятельность, детерминируемую стремлением человека развить в себе ту или иную черту личности, то нетрудно обнаружить следующее.

Мотивационная установка (в виде потребности, стремления, идеала и т. д.), направленная на некоторое желательное будущее (т. е. развиваемую черту личности), создает по отношению к конкретной исполнительской деятельности как бы определенную энергетическую, детерминационную сферу, в пределах и под влиянием которой развертывается эта деятельность. Здесь прослеживается действительно важная аналогия между гомеостатическими, компенсаторными механизмами и мотивацией, что подчеркивается, например, Н.Ю. Войтонисом1.

Аналогия эта состоит в том, что, подобно структуре детерминации компенсаторного механизма, целевая установка на протяжении всего акта деятельности (цикла развития) остается относительно неизменной; меняются лишь конкретные средства, пути ее реализации в деятельности (подобно относительно неизменной константе физиологического или личностного типа и варьирующим компенсаторным параметрам). Но в отличие от компенсаторного, гомеостатического механизма, цель формирования некоего качества относится к несуществующему еще будущему, а активность носит не компенсаторный характер в узком смысле слова, направлена не на нейтрализацию изменений, а скорее, наоборот, на их быстрейшее осуществление.

При этом роль содержательной стороны целевой установки состоит в избирательной актуализации вполне определенных изменений в деятельности личности и ее свойствах и в преодолении, оттормаживании тех наличных свойств, которые не соответствуют заданной цели, противоречат ей. В той мере, в какой эта цель является реальным побуждением, действующим мотивом, она обладает и соответствующим динамическим, энергетическим потенциалом и способностью преодолевать нежелательные влечения, постепенно формируя и соответствующее заключенное в этой цели качество личности.

Представление о диффузных связях "лапласовского детерминизма" оказывается, пожалуй, наиболее неадекватным в отношении этих собственно личностных механизмов поведения. Так, один из самых удивительных парадоксов развивающейся активной личности как целостной системы состоит в своеобразном преодолении анизотропии времени (в силу которой причина всегда предшествует во времени следствию, будущее не может влиять на настоящее, а настоящее — на прошлое). Причем этот эффект достигается не отходом от механизма причинно-следственных цепочек, а лишь благодаря его более сложной структурной организации.

Структурные типы детерминации развития

Побуждение (цель, стремление, потребность, идеал) как фактор развития личности специфично тем, что фиксирует желательное будущее состояние действительности, которого еще нет в наличии, которого не существует. Побуждение заключает в себе противоречие между нежелательным настоящим и желательным будущим и лишь в силу этого становится стимулом, движущей силой активности, деятельности, направленной на разрешение, снятие этого противоречия. Сама эта деятельность как обычная причинно-следственная цепочка, направленная от настоящего к будущему, становится возможной только благодаря обратному движению от будущего к настоящему в виде предвосхищения будущего, своеобразного активного мотивационного отражения действительности. Здесь никоим образом не перечеркивается, не отрицается механизм причинно-следственных цепочек. Побуждение как существующее в настоящем реальное, объективное (а не только субъективное) функциональное образование является действующей причиной развития и функционирования личности. Но специфика и "парадоксальность" его детерминирующего влияния состоит в том, что динамическая (энергетическая) его сторона относится к реальному настоящему, а содержательная — к несуществующему еще будущему.

Таким образом, будущее становится истоком настоящего, желаемый результат деятельности оказывается стимулом ее осуществления, следствие становится движущей силой, предшествующей во времени реально развертываемой деятельности как "материальной" причины получаемого объективного результата.

Аналогичное обращение времени наблюдается и в соотношении прошлого и настоящего в развитии личности. Фактическая, так сказать, материальная сторона прошлого, разумеется, не может измениться под влиянием настоящего. Но движение от настоящего к прошлому в виде его осмысления и переосмысления, составляющее важную функцию литературы, искусства и науки, означает не только пассивное отражение, но и активную перестройку нашего представления о прошлом. Казалось бы, мы не можем по своему желанию устранить влияние фактической, так сказать, материальной стороны прошлого на настоящее и даже на будущее. Однако это не так. В пределах активных возможностей человек может намеренно компенсировать это влияние, свести его к нулю. Он может как бы перечеркнуть некоторые факты прошлого, поступки, намерения, отвергнуть их как неразумные, не принадлежащие больше личности, и тем самым исключить их негативное, нежелательное влияние на настоящее поведение.

А.Н. Леонтьев в этой связи пишет: "Одно в этом прошлом умирает, лишается своего смысла и превращается в простое условие и способы его деятельности — сложившиеся способности, умения, стереотипы поведения; другое открывается ему в совсем новом свете и приобретает прежде не увиденное им значение; наконец, что-то из прошлого активно отвергается субъектом, психологически перестает существовать для него, хотя и остается на складах его памяти"1.

Конкретная деятельность, составляющая процессуальную развертку формирования желательного качества, осуществляется под энергетическим (динамическим) и содержательным, избирательным, направляющим воздействием целевой установки. Вне этого воздействия деятельность не носила бы направленного, "целеустремленного" характера, распалась бы на более мелкие ситуативные цели частных актов поведения — лишь функционирования, но не развития, движения вперед, созидания нового в личности.

Однако противоречие между желательным и действительным состояниями личности является исходным, необходимым, но недостаточным для развертывания актуальной деятельности. Дело в том, что желательное может остаться на уровне эмоционального переживания, если отсутствуют объективные функциональные возможности деятельности, составляющей реальный процесс формирования. В свою очередь, одной функциональной возможности и даже потребности в развитии некоего качества опять-таки недостаточно для детерминации процесса развития или деятельности: необходимо, чтобы эта диффузная функциональная потребность приобрела конкретный мотив, т. е. мотивационное образование результативно-содержательного типа. Анализ мотивационных противоречий как движущей силы поведения приводит к выводу о том, что мотивация актуальной деятельности включает в себя два как бы совмещенных противоречия, связанных, с одной стороны, со стремлением к чему-то желательному, а с другой — с функциональной потребностью в деятельности, активности. Отсутствие первого противоречия приводит к появлению потенциальной области мотивации, в которой есть возможность, но нет желания; отсутствие второго ведет к появлению другой потенциальной области, в которой есть желание, но нет возможности.